Образ ночи в творчестве Ф.И.Тютчева и А.А.Фета

Работа над сопоставительным анализом усложняется, когда перед учащимися ставится задача — найти единство и различия сразу в нескольких стихотворениях обоих авторов. У Тютчева это «День и ночь» (1), «Святая ночь на небосклон взошла…» (2), «Как сладко дремлет сад темно-зеленый…» (3), «О чем ты воешь, ветр ночной?» (4).

У Фета — «На стоге сена ночью южной…»(1′), «Заря прощается с землею…» (2′), «Благовонная ночь, благодатная ночь…» (3′), «От огней, от толпы беспощадной…» (4‘) (из цикла «Вечера и ночи»).

Сквозной образ предложенных стихотворений обнаруживается легко и безошибочно. Это образ ночи. Чему он противопоставлен? У Тютчева ночной мир противопоставляется миру дневному (1,2). В этой оппозиции светлое начало связано с образом дня. Он эмоционально притягателен, ему присваивается положительная оценочность: «день отрадный, день любезный», он как «покров златотканый» («золотой покров»), чья «ткань — благодатная». Наконец, прямо говорит поэт: день — «друг человеков и богов». Ночь же, несмотря на то что она святая, страшна; это «бездна безымянная», «с своими страхами и мглами», пропасть темная»; с ночью ассоциируется нечто таинственное, «чуждое, неразгаданное». Человек ночью одинок («на самого себя покинут он», «сирота бездомный»), слабосилен («упразднен ум», «мысль осиротела», «Нет… опоры, ни предела»), испытывает страх («ночь страшна»).

У Фета ночь иная. Ни одной темной краски нет в ее описании. Ощущение эстетического совершенства, эмоциональной притягательности исходит от этого образа: «благовонная ночь, благодатная ночь…» (3′), «лазурная ночь» (3′, 4′), «полночь безмолвна, кротка, серебриста» (4′), «огни (звезды) золотые горят» (3′). Его стихам свойственна оппозиция «мир ночного неба» — «мир ночной земли».

Ночное небо предстает с «сонмами звезд», «хором светил, живым и дружным», «небесной зарей», месяцем. Земля ночью также прекрасна. Она, «как смутный сон немая», — тиха. Сад ли перед нами или стог сена, или лес и долины — неважно. Этот мир русской природы, которая ночью умиротворена. Самые громкие звуки здесь — плеск ключа, шепот струй воды, напев гитары.

Есть ли пропасть между этими мирами? Нет. Есть грань… Но! Есть и готовность слиться. Связующим звеном может стать человек, деревья, звезды, месяц — образы как небесного, так и земного мира.

Прежде всего, лирический герой ощущает тонкую связь с миром ночного неба, таким близким, в котором он «все невозвратнее тонет»:

Я ль несся к бездне полуночной,

Иль сонмы звезд ко мне неслись?

Обращается к ночи:

Все бы слушал тебя.

Один из своих излюбленных приемов — олицетворение — использует Фет, чтобы показать связь и между неживыми образами того и другого мира: «распахнется окно / Поглядеть в серебристую ночь», «месяц в лицо прямо смотрит», «От людей утаиться возможно,/ Но от звезд ничего не сокрыть…». Деревья «как будто, чуя жизнь иную / И ей овеяны вдвойне, / И землю чувствуют родную /И в небо просятся оне» (небо, конечно же, ночное.

Ночь пробуждает в человеке не страх, а мысли о вечном, чистом (полночь «видит…, что вечно и чисто, что навеяно ею самой…»). Ночь — олицетворение высшего человеческого предназначения, жизни его души и духа. Иными словами, ночь открывает человеку небо (дух!), отрешая его от дневной суеты земной жизни (материя!). Эта мысль довольно понятна ученикам. Труднее бывает постичь смысл образов стихотворений Тютчева. Почему в ночном (чуждом и неразгаданном!) мире человек узнает наследье родовое (т.е. что-то изначально присущее роду человеческому вообще), а светлое и живое (дневное начало!) чудится ему всего лишь сном, чем-то нереальным? (2) Не парадоксален ли конец стихотворения? И почему бездной поэт называет еще и душу человека (в душе своей, как в бездне, погружен)? Нет ли здесь сближения, разгадки? Несомненно.

Две бездны — бездна ночного неба и бездна души человека — имеют единые черты. Они непостижимы, иррациональны, неупорядоченны, и человеческое сознание не в силах постичь законы, которым они подчинены. Поэтому ночь и пугает человека, и манит одновременно. Одно из лучших стихотворений, в котором сближены два эти образа — «Как сладко дремлет сад темно-зеленый…».

Образ ночного сада в начале стихотворения дан в поистине  фетовской манере. Здесь переливы цветов (темно-зеленый, голубой, убеленный, золотой) и гармоничных звуков (музыки дальней, говор ключа), природа изображена в состоянии покоя («изнемогло движенье», «труд уснул», «спящий град»). Но это — не картина ночи, это картина уходящего дня. И все изображение еще носит отпечаток его гармонии, упорядоченности и красоты.

Настоящую тютчевскую ночь мы видим только в последних пяти строках. Проснулся чудный, еженочный гул… гул непостижимый. Какие ассоциации рождает этот образ? Гул — нечто немузыкальное, а значит, дисгармоничное; стихийное, а значит, неуправляемое и опасное, страшное. Если Фет рисует ночное небо как гармоничный космос, то Тютчев как хаос. И это слово звучит в последней строке — «хаос ночной». Откуда этот гул? Его рождает не природа. Это гудят смертные (значит, человеческие) думы, освобожденные сном. Так в сознании поэта сближается мир человеческой души и природы. Критерий сближения — дисгармоничность, непостижимость, неуправляемость.

Образ ветра ночного («О чем ты воешь, ветр ночной?») — олицетворение стихийности мира.

Ветер издает не гул, а вой, но смысл звучания тот же — это голос стихии, враждебной человеку. И вновь парадокс — голос ветра понятен человеческому сердцу. Потому что звуки сердца тоже могут быть неистовыми, потому что хаос чувств сердечных и хаос мира — родимый. Душа ночная, жаждущая слияния с общим хаосом представляется стихией, дисгармонией.

А.Д.Баландина

Share this post for your friends:
Добавить себе
This entry was posted in Анализ художественного текста, Методическая копилка and tagged , образ ночи, , . Bookmark the permalink.

Добавить комментарий

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Можно использовать следующие HTML-теги и атрибуты:

=) 8) :( ;) :P :-D =-O :-! *IN LOVE* %) *CRAZY* Еще смайлы