С1. Можно ли назвать время пребывания Пьера в плену счастливым?

Пребывание Пьера Безухова в плену можно назвать самым трудным и одновременно самым счастливым временем его жизни.

Именно в это время происходит нравственное перерождение героя. Ужасы войны, пожар Москвы, мародерство французов, плен и убийство фабричного производят на него ужасные впечатления. В нем «уничтожается вера в благоустройство мира, и в человеческую, и в свою душу, и в Бога». И в этот момент, момент брожений и внутренних мучений Пьера, происходит его встреча с Платоном Каратаевым.

Каратаев, несмотря на свое низкое положение, обладает внутренней свободой, которая так недоступна Пьеру и дворянам. Потому что для него все ясно: «Не своим умом, а Божьим судом». Не надо думать о будущем, ни горевать о прошедшем, ни волноваться о настоящем. Он живет настоящей минутой и принимает как должное все случившееся. И он верит в бессмертие души.

Так Пьер узнает, что счастье человека – в нем самом, что надо жить, просто повинуясь Божьему промыслу. Через Каратаева Пьер духовно породнился с народом, который так превозносил Толстой, с его смирением и мощью.

 

С 5. Каковы взгляды Л.Н.Толстого на законы развития истории?

«Если допустить возможность управления человеческой жизни разумом, ‒ то уничтожится сама возможность жизни». Эта фраза Толстого, заключающая 1 главу эпилога, – одна из максим великого русского философа и писателя. Смысл ее заключается в утверждении примата Божьего промысла над волей отдельного человека, даже если этот человек – гений. Свобода человека, по Толстому, состоит только в том, чтобы осознать такую зависимость и постараться угадать предначертанное, чтобы в максимальной мере следовать ему.

Для писателя было очевидно превосходство чувств над разумом, законов жизни над планами и расчетами отдельных людей, даже гениальных, реального хода сражения над предшествующей ему диспозицией, роли народных масс над ролью великих полководцев и правителей.

Толстой был убежден, что «ход мировых событий предопределен свыше, зависит от совпадения всех произволов людей, участвующих в этих событиях, и что влияние Наполеонов на ход этих событий есть только внешнее и фиктивное», поскольку «великие люди суть ярлыки, дающие наименование событию, которые так же, как ярлыки, менее всего имеют связи с самим событием». И войны происходят не от действий людей, а по воле провидения.

В романе Кутузов противопоставлен как Наполеону, так и немецким военачальникам на русской службе, которые накануне сражения заняты разработкой плана битвы и тщетно пытаются учесть все неожиданности сражения. Кутузов же занят созерцанием, но оно особого рода, ведь этот великий полководец, по словам Толстого, «ничему полезному не помешает и ничего вредного не позволит». Планы ни к чему, потому что исход сражения зависит только лишь от духа войска. Поэтому фельдмаршал кривит душой, когда говорит Барклаю о том, что «неприятель побежден и завтра … погоним его с земли русской» в ответ на сообщение об отступлении во время Бородинского сражения. Делается это, чтобы поддержать моральный дух войска; фельдмаршал, как и вся армия, испытывает глубокие патриотические чувства.

Правда, критикуя Наполеона как виновника сотен тысяч жертв, Толстой вступает в противоречие со своей фаталистической теорией. Тем не менее он показывает Наполеона в жалком положении на острове Святой Елены. Потому что то, что лишено добра, не может претендовать на величие.

Так, даже великие мира сего оказываются во власти неведомой им силы.

С5. Каким предстает человек на войне в классической русской литературе?

Будучи участником Кавказской и Крымской войн, зная о войне не понаслышке, Л.Н.Толстой во многих произведениях изображает человека в условиях военных испытаний. Наиболее известные произведения – «Севастопольские рассказы», «Кавказский пленник», «Война и мир», «Хаджи-Мурат» – закладывают несколько традиций в русской военной прозе. И главные из них – изображение героизма «маленького» человека на войне, драматизм его судьбы в условиях нравственного выбора в условиях жестких испытаний, психологизм, а также масштабность изображения судьбоносного исторического события, являющегося роковым для втянутого в его воронку героя. Именно эти традиции развивает русская военная проза последующих десятилетий 19 и 20 веков.

Так, в романах-эпопеях «Тихий Дон» М.А.Шолохова, «Жизнь и судьба» .Гроссмана война даётся в её широком масштабе, показывается массовый героизм солдат. И читатель видит событие с самых разных позиций, начиная с солдата, заканчивая правителем.

Действие романа-эпопеи М.Шолохова «Тихий Дон» охватывает период двух войн: Первой мировой и Гражданской. На первый план выходит роль в военных событиях отдельного сословия – казачества. Метания Григория между сердобольностью и волей государства, между двумя лагерями разрешаются в пользу его собственных, сиюминутных чувств и отношений с другими (например, его месть Кошевому за брата). Эта традиция психологизма, когда человек оказывается зажатым между жерновов разных политических сил и всё решают человеческие отношения, восходит к «Войне и миру». Во многом философская, эта традиция воплощается и в «Тихом Доне».

Вопреки известному афоризму «когда грохочут пушки, музы молчат», во время Великой Отечественной войны образ человека на войне принял близкое простому солдату воплощение. Поэма «Василий Тёркин» А.Твардовского с новым воплощением традиционного для русской литературы образа неунывающего молодца-удальца и везунчика Тёркина и воспроизведением без прикрас военных реалий в юмористическом ключе подбадривала солдат. Скромный и отважный, Тёркин – во многом сродни капитану Тушину. Тушин, с виду маленький и комичный, совершает подвиг во время Шенграбенского сражения.

Василь Быков, писавший уже после войны, нарочно ставит своих героев в положение абсолютного выбора, который происходит в экзистенциальной, «пограничной ситуации». В условиях партизанской войны экзистенциальная проблематика воплотилась как нельзя лучше, как не удавалось Камю или Сартру. Ни Сотникова из одноимённой повести, ни Ивановского из «Дожить до рассвета» нельзя назвать героями, принёсшими пользу: эти герои – неудачники. Их подвиг состоял в том, что до последних минут жизни они не поступились своим долгом, а исполняли его независимо от реального положения вещей, порой вопреки здравому смыслу. Таков князь Андрей накануне Шенграбенского и, особенно, во время Бородинского сражения.

 Баландин Сергей, 11 класс, 2011

Добавить себе